Всю свою жизнь ветеран труда и участница войны прожила в д. Окороково. В большой крестьянской семье Катя была первым ребёнком и, как это обычно случалось, вся ответственность за младших сестёр и братьев лежала на ней. В восемь лет девочку позвала к себе жить родная тётя - мамина сестра: женщине не с кем было оставлять двух своих маленьких детей. Не протянуть руку помощи в такой ситуации родные не могли.Правда, пришлось пожертвовать своими интересами: Катя побыла в роли няни, а вот стать ученицей ей так не довелось…

В один из приездов Михаила Никитича домой, дочь попросилась с ним в Москву. На тот момент Кате было пятнадцать. Год до 16-летия она ждать не захотела и буквально выпросила для себя паспорт раньше времени. Приехав в столицу, устроилась на стройку штукатуром, затем работала на фабрике «Серп и молот». Хваталась за всё, только бы заработать.

- В сентябре 41-го, когда город вовсю бомбила немецкая авиация, отец отправил меня домой, - вспоминает Екатерина Михайловна. – Иду по деревне в обновках, гордо подняв голову, навстречу наши солдаты (они отступали и шли на станцию). Поравнявшись со мной,один из них предостерёг: «Ты, красавица, в таком виде бы не ходила, тем более одна. Время сейчас не то». Я ускорила шаг и уже через несколько минут была со своими родными. 

Через неделю в деревне появился штаб неприятеля, который располагался неподалёку. Помню, собралась раз в колодец за водой. Мать отговаривает: «Не ходи, девка, от греха подальше». А я молча взяла сырую картошку, вырезала из неё два белых клыка, чтобы было чем «украсить» рот, надела мамину старую фуфайку и отправилась в путь. Увидели они издалека «красавицу» такую, да давай размахивать пистолетом. Насилу ноги унесла. 

«Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик» - так можно сказать обо всей моей жизни. С детских лет косила, пахала, сажала, потом начала валенки валять, чтобы копейку заработать. В одиннадцать ложилась, а в два ночи уже вставала. До работы успевала пару свалять - шустрая была. Могла запросто пешком пойти в Тулу за солью (с этим у нас был большой дефицит). После войны и в Москву ходила навещать отца, когда он попал в больницу. На девятый день пути была уже у него. К отцу приходила с гостинцем и домой с пустыми руками не возвращалась: ниток на всю деревню накупала, было из чего и наткать и нашить... 

…Самая старшая уроженка Окорокова проживает одна. Муж умер три года назад, с ним она была в браке целых шестьдесят четыре года. Из братьев и сестёр тоже никого не осталось. «Старше всех, и всех похоронила. Вот она, жизнь-то», - говорит женщина, вздыхая.

Женщина призналась, что только в этом году «сдалась». А до сей поры сажала и обрабатывала огород: ручную вскапывала почти 10 соток земли. А дрова бросила колоть только этой весной!

А как трепетно говорит она о лете и мечтает о том, как снова будет сидеть на своём любимом чурбачке и тихонько напевать старинные песни. Уж в них-то она знает толк - в молодости Евдокия Михайловна была знатной певуньей. 

Фото и текст