Когда-то о Великой  Отечественной войне рассказывали маршалы и генералы. Теперь мы слушаем рассказы простых солдат, которые сделали для Великой  Победы не меньше.  За Победу боролись  на земле и на небе. И не только 
с винтовкой или за штурвалом боевого самолёта. За неё боролись в госпиталях -  со скальпелем  в руках и стаканом обжигающей водки  вместо наркоза. Врач на войне был Богом, а медсёстры – его главными помощницами.  Одной из таких помощниц была Зинаида Тихоновна Дудникова. 

Тёплый Андижан  -  и новые беды
Зина Дудникова родилась в Казахстане в 1921-м. Через три года появилась на свет сестрёнка Валя, а ещё через три – братишка Петя. Вот с тремя детьми и осталась их мать Ефросинья, когда  в 1931-м арестовали отца за агитацию против советской власти. Что же стало причиной такого серьёзного обвинения? Однажды Тихон привёз в свой хутор газету из города. В ней была разгромная статья про их председателя колхоза Дичанского. Что, мол, ведёт он аморальный образ жизни, злоупотребляет своим положением. Эту газету Тихон показал односельчанам – на свою голову… 
- Наступил 1932 год, - рассказывает Зинаида Тихоновна. -  Очень голодный год. Отец пишет матери из заключения: «Продавай всё, что есть, бери детей и уезжай к моей сестре Маруське в Андижан» (город в Узбекистане, недалеко от Ташкента – прим. автора). 
Только сестра Маруська не очень-то была рада невестке, да ещё с выводком – голым, босым, голодным…
Тяжело было на новом месте. Местные жители - и те бедствовали, что говорить про приезжих. А кажется, Узбекистан - край тёплый, хлопковый, фруктовый. Но, как назло, зима 1933 года выдалась необыкновенно холодной для Средней Азии. 
Лишь через полгода после приезда удалось Ефросинье устроиться на работу прачкой – была дикая безработица. Жили в съёмной узбекской кибитке. Окошки – стёкла без рам, огромные щели во входной двери, худая крыша, печка железная, которую топили щепками или шелухой от семян хлопка. А рядом арык – ручеёк. В нём и бельё полоскали, и мылись, и воду пили. От дизентерии, малярии люди умирали, как мухи…
- Продукты давали по карточкам. Зимой мы ели рисовую и пшённую кашу на воде. Весной созревали ягоды тутовника. Их мешали  с отрубями, получалась каша. Уже до первого мая у нас поспевали наманганские яблочки, потом груши.
...Стало легче, когда из заключения вернулся  Тихон – отпустили на шесть месяцев раньше срока за ударный труд.  Еле дождалась своего кормильца семья. Чуть было Богу душу не отдали.
- Обнял нас отец, а сам плачет, - вспоминает  З.Т. Дудникова. - А мы есть хотим.  Вытаскивает он 10 рублей и говорит мне:  «Беги на базар за кукурузными лепёшками»…  Отец привёз нам хлеб в мешке, поставил у входа в дом.  Вернулся за ним, а его украли... 

 «Перевязки, перевязки, операции…» 
В 1939 году Зинаида Дудникова поступила в Ташкентскую фельдшерско-акушерскую школу – на тот момент первое и единственное медицинское образовательное учреждение во всей Средней Азии. 
- У нас во дворе жила Мария Александровна, акушерка роддома, очень уважаемый человек, - вспоминает Зинаида Тихоновна. – Когда отец узнал, что я собираюсь поступать в ветеринарный техникум, сразу отправился к ней – за советом. «Чегой-то девушка будет быкам хвосты крутить!» - ответила соседка. Отец приходит и говорит: «Зинка, собирай свои манатки и уезжай в Ташкент. Мария Александровна сказала, чтобы ты шла учиться на фельдшера-акушера». Ну, думаю, раз Мария Александровна сказала, это всё!
…Началась война. В Андижане, где жила Зинаида, был сформирован эвакогоспиталь №4561. Он стал первым местом работы фельдшера Зинаиды Дудниковой. Знания акушера тогда девушке не пригодились – среди пациентов были одни мужчины. Их привозили в госпиталь с самого фронта. 
- Перевязки, перевязки, перевязки, операции… Это казалось обыденным,  будто так и должно быть, - говорит Зинаида Тихоновна. 
В 1942-м госпиталь отправился в Киев. Там он лечил военнопленных: русских, киргизов, казахов. И даже немцев. 
В том же Киеве Зинаида встретила Великую Победу. Смерти и стоны раненых, вши, грязь, запах тёплой крови, неподъёмные носилки, от которых руки отваливались, - всё это закончилось! С огромным лозунгом «Домой!»  во весь состав отправился из Киева показательный поезд с развевающимся флагом, с бойцами, перевязанными пулемётными лентами, с винтовками.

«Я оглохла от этого крика»
В июле 1945 года Зинаида  уже была в Средней Азии, дома. А в августе вышла на новую работу - в роддом. 
- Теперь моими пациентами стали женщины, - рассказывает Зинаида Тихоновна.  - Они всё время кричали. То одно болит у них, то другое, то новорождённые орут. Я оглохла от этого крика. 
«Берта Моисеевна, - спрашиваю акушерку,-  когда же они перестанут кричать? Я видела, как руки, ноги отрезают, и мужчины не орали, а это, посмотрите, что делается!». «Зиночка, всегда будет так, ты уже от этого не избавишься». «Тогда я уйду к чёртовой матери».
Зинаида эти крики терпела три года, а потом ушла. Работала в аптеке - за смену готовила до пяти сотен порошков; в поликлинике совпартактива (советский партийный актив – прим. автора), где пациентами были сплошь секретари обкома и горкома и их семьи; в психической больнице с опасными для окружающих больными.

Прабабушка со стажем
Вскоре после войны в своём Андижане Зинаида вышла замуж. Только выражение «За мужем как за каменной стеной» ей не удалось испытать на себе: супруг после свадьбы поддался соблазнам зелёного змия. Терпеть пьянство мужа Зинаида не стала. 
Дочке Тане и года не было, когда она указала мужу на дверь. Зинаида растила свою единственную дочь вместе с матерью. Татьяна стала врачом-терапевтом, вышла замуж, удачно - в отличие от своей мамы.
Теперь Зинаиде Тихоновне 93! Она прабабушка с шестнадцатилетним стажем. «Светочка, дочка внучки Наташи, красавица!» - говорит она с воодушевлением. 

…Эта сильная женщина - одна из тех, кто подарил нам Победу. Ценой своего здоровья, своей молодости. Одна из тех, кто видел смерти, недосыпал, недоедал. Чтобы у нас было мирное небо, чтобы мы ценили мир. Действительно ценили, не на словах. 

Ирина КОСОУСОВА.