Это заседание комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав было особенно многолюдным и напряжённым: рассматривалось более тридцати протоколов, составленных работниками правопорядка на подростков, которые нарушили нормы поведения в общественных местах.
Один за другим заходили они в кабинет заместителя главы администрации района, председателя комиссии А.Н. Новикова. Их возраст – 14-17 лет. Некоторым вот-вот исполнится или уже сравнялось 18. Одеты с иголочки, по моде, девушки используют косметику (кто в меру, а кто – и сверх того). Почти у всех имеются мобильные телефоны – и не абы какие, а, как теперь говорят, навороченные, дорогие.

У них есть всё. Нет одного – семьи. Они сироты, некоторые – при живых родителях, лишённых святых родительских прав. На вопрос: «Есть ли родственники, жильё?» - отвечали:

- Недавно «В контакте» нашлись одни. Начали изредка переписываться, но это так…

 

- Есть бабушка, больше никого.

 

- Родных нет. Жильё имеется – домик в Ленинском районе. Он пустой, за ним соседи присматривают…

 

- Мамка в тюрьме. Через месяц выходит. Квартиры нет, где и как жить будем, не знаю.

И почти все в том же духе. Эти дети в свои небольшие годы испытали много такого, чего ребятам из обычных семей, слава Богу, видеть не довелось: пьянство родителей, безобразные сцены, грязь, отсутствие еды, одежды, тепла – морального и физического.

Слушала их – и в душе росло чувство гнева против тех, кто произвёл на свет и выкинул ребят без любви и заботы. Назвать их родителями – язык не поворачивается. Самое страшное, что таких «кукушек» становится всё больше, с ними приходится встречаться на каждом заседании комиссии. Их лишают родительских прав, а дети получают приют в интернатах, в центрах социальной реабилитации. При этом большинство бывших мам и пап не волнует судьба их девчонок и мальчишек.

 

Они своё дело сделали.

Григорий Незнамов, герой пьесы А.Н. Островского «Без вины виноватые», в раннем детстве оставленный матерью, говорит: «У меня душа так наболела, что мне больно от всякого взгляда, от всякого слова; мне больно, когда обо мне говорят, дурно ли, хорошо ли, это всё равно; а ещё больнее, когда меня жалеют, когда мне благодетельствуют. Это мне нож вострый!».
Возможно, такие же чувства, сознательно или нет, ощущают и эти ребята.

Большинство из них держались дерзко, отчуждённо, в штыки воспринимали всё, о чём им говорили. Точно так же они ведут себя в учебном заведении: наплевательски относятся к учёбе, к преподавателям.

А ведь им не приходится, подобно тому же Незнамову, заботиться о хлебе насущном: мало того, что живут на всём готовом, получают стипендии, ещё на их счёта в Сбербанке ежемесячно перечисляются определённые суммы. Накапливаясь, они постепенно составляют некоторый стартовый капитал для самостоятельной жизни.

Но вот беда: то ли из чувства того самого протеста, то ли от неумения распоряжаться средствами и нежелания задумываться о будущем (а может, от всего вместе) часть юношей и девушек швыряют их налево и направо. Умудряются даже снимать деньги через компьютер. Тратят их – ладно бы, на одежду и аксессуары – на спиртное: вино, коктейли… На шикарную жизнь, вернее, её подобие. Как тут не вспомнить Фауста: «Сатана там правит бал»…

Напиваясь, эти дети шатаются по посёлку, попадаются на глаза сотрудникам правоохранительных органов, на них составляют протоколы об административном правонарушении. Одна девушка в течение марта таким образом «отличилась» четыре раза, кое-кто – по два, по три раза… На добрые слова и советы они дерзко отвечали: «Вам какое дело? Мои деньги – куда хочу, туда и трачу!».

Наш литературный герой говорил: «Я не разбойник, не убийца, во мне кровожадных инстинктов нет; но всё-таки я чувствую, что по какой-то покатости, без участия моей воли, я неудержимо влекусь к острогу»… Но для Незнамова всё закончилось благополучно, как почти всегда в пьесах А.Н. Островского. А вот что ждёт современных ребят – тех, о которых идёт речь?

Лишь некоторые из них вполне могли слушать и слышать членов комиссии, говорить о себе и даже с долей юмора. Один парнишка, например, рассказал, что наутро после попойки, в результате которой и попал на заседание, он отвратительно чувствовал себя и потому эту гадость больше в рот не возьмёт (хорошо, кабы так!). Собирается выучиться профессии – а она у него востребована – и строить жизнь по-хорошему. Другой юноша получает вторую профессию, настроен на серьёзный лад.

Дай им Бог силы воли и терпения!

А остальные? Хорошо, если под внешней бравадой у них кроются трезвые мысли, которые в конце концов пересилят. Если же нет? Тогда девчонки могут пополнить ряды «кукушек», подбросить государству себе подобных - и продолжится горестная геометрическая прогрессия.

Можно открывать новые интернаты, социально-реабилитационные центры, но, на мой взгляд, это только заплатки на гниющем теле нашего общества. Лечить нужно болезнь в целом, а не её отдельные проявления.
Н. СЕЛИВЁРСТОВА.