14:59 Не бросили оружия | |
Если вести отсчёт возраста нашего родного Одоева от первого упоминания о нём в летописи, то в сентябре ему исполнится 631 год. Сколько воды утекло за это время! Кажется, историки рассказали нам о нём всё, что только можно. Ан нет. Очередное доказательство тому - материал, который принёс в редакцию Юрий Николаевич Никольский, автор многих интересных публикаций.
Ранее в газете «Новая жизнь» публиковались воспоминания очевидцев расстрела немцами наших граждан в ноябре 1941 года. Недавно обнаружено письмо ещё одного свидетеля, проливающее дополнительный свет на те трагические события. Письмо написано в начале 60-х годов и прислано неизвестному корреспонденту Валентиной Ивановной Харчевниковой (Якушевой), которой в 1941 г. было 15 лет.
«Здравствуйте, дорогая Нина!
Ваше письмо меня очень взволновало. Снова перед глазами встала картина тех дней, когда в наш городок пришли фашисты. Очень страшное это было время!
28 октября 1941 года в два часа дня появились фашисты у нас на окраине. Строчат из автоматов в овраг и кричат: «Партизан, партизан». Дня через два к вечеру идёт по нашей улице отряд немцев, мы спрятались за калитку и стали смотреть. Впереди немцев шёл наш солдат в гимнастёрке, галифе, разутый, без ремня и сапог. Отряд прошёл к окопам, которые были вырыты нашими солдатами при отступлении, поставили солдата спиной к себе, раздался залп. Когда они ушли, мы бросились туда и увидели лежащее окровавленное тело убитого красноармейца. Мы заплакали. На следующий день, опять к вечеру, снова шёл отряд немцев и впереди два наших солдата, также разутые, без ремней и без головных уборов. Их поставили спиной, но они повернулись лицом к немцам. Кто-то из них крикнул: «Всех не перестреляете»… И тут раздался залп.
Мы опять сбежались к расстрелянным. Это были молодые солдаты. Один по национальности армянин или грузин, а другой русский. Не помню, кто-то из нас в нагрудном кармане обнаружил книжечку, на которой мы увидели фамилию, и.о., год рождения и место рождения. Я запомнила только одно, что он был родом из г. Гусь-Хрустальный, год рождения или 1916, или 1919. Эти документы мы хотели сдать в военкомат, когда прогонят немцев. Мне помнится, что их взял Щепилов Михаил, он тогда был с нами. В то время он был очень активным пареньком.
А мы – это ребята с нашей улицы Красноармейской. Я, Сима Якушева, Валя Щепилова, Щепилов Михаил, Якушев Алексей, Блиновы Зина и её братья Володя, Коля и Боря. Бывал с нами и Никольский Юра. Может быть, кто-нибудь из них помнит факты и фамилии расстрелянных солдат.
Потом были расстрелы снова и снова. Двое из Узбекистана, один москвич. И все они расстреливались за то, что до последнего момента не бросили оружия и не струсили перед врагами.
Был расстрелян и председатель Мизгейского с.с. (сельского Совета – прим. ред.), которого расстреляли за связь с партизанами или за то, что он прятал колхозное зерно. Вы можете узнать подробности, т.к. наверняка есть свидетели этого, я считаю, также самоотверженного поступка советского человека.
Я же, ребята, документов не посылала, т.к., как я писала выше, мы решили всё найденное сдавать в райвоенкомат, у меня не хранились они. Вы расспросите Щепилова Михаила, это брат Валентины Сергеевны Свистуновой – преподавателя в средней школе, может, у него в памяти сохранилось больше от виденного нами, т.к. мы, девчонки, застывали от ужаса при виде расстрелянных. И, к сожалению, память моя не сохранила то, что надо бы запомнить на всю жизнь – это фамилии расстрелянных, этих неизвестных, но героев. Помню, что кого-то звали Павел, кто-то был шофёр.
Ранней весной 1942 года их тела собрали и похоронили на Одоевском кладбище в братской могиле. Сейчас их прах покоится, как вам известно, в братских могилах, где воздвигнут им памятник вечно скорбящей о погибших Матери-Родины.
Больше я ничего не могу вам сообщить. Дорогая Нина, если Вы узнаете какие подробности, то, если можно, сообщите мне. Я буду очень благодарна Вам. С искренним приветом В.И. Харчевникова».
Как видно из письма, Валентина Ивановна являлась свидетелем большего числа расстрелов, чем было известно ранее. Вместе с тем остаётся открытым вопрос о перезахоронении останков. Мне с Михаилом Щепиловым пришлось присутствовать при извлечении из залитого водой окопа останков двух красноармейцев в белых маскировочных халатах, погибших, очевидно, в бою при освобождении Одоева. При них были личные вещи (ложки, письма, иголки с нитками и др.). Наверное, были и документы, но я не помню. Когда и куда перенесли останки расстрелянных, никто не видел. Возможно, они так и лежат на том месте, присыпанные землёй.
Почему бы ни обратиться к поисковикам, ведущим раскопки в местах боёв, провести такие и на месте расстрела, чтобы поставить точку в этом вопросе? Ю. Никольский.
На предвоенных фото из семейных архивов (1947 г.) свидетели расстрелов, упомянутые в письме: - Якушева Валентина, Якушев Алексей, Никольский Юрий, Щепилов Михаил.   | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |