Семьдесят лет назад, в начале 1943 года, все были под впечатлением разгрома 300-тысячной группировки немцев, ознаменовавшего начало перелома в ходе Великой Отечественной войны.

В 10-м классе остались: В. Троицкий, учившийся на класс раньше своего возраста, и П. Курятов, не призванный в армию по состоянию здоровья. В 9-м, кроме меня, были Р. Зеленин, А. Буров, П. Лакаев, В. Ма- монтов, Л. Поликарпов, Ю. Тюрин, Н. Дербышов, Л. Родионов и В. Сазонов, учащийся на год раньше. Остальные – девочки. Госпиталь из Одоева был куда-то переведён, поэтому мы начали заниматься в здании своей школы. Оборудования не хватало. Так, в нашем классе несколько человек сидели вместо парт за фанерным ящиком, бывшим когда–то буфетной стойкой. Зимой было холодно, занимались в верхней одежде.

У нас появился новый военрук – Фёдор Петрович Панирин, офицер, пришедший долечиваться после ранения. Он работал учителем в школе Н.-Жупани, а у нас организовал военную подготовку по всем правилам, как для младших командиров. Девочки изучали основы санитарного дела, а мальчики занимались тактической подготовкой, топографией, учились перебегать, переползать, окапываться, маскироваться и, конечно, стрелять в тире. 

Ужинать мы ходили в столовую, где получали тарелку пустых щей или супа. Когда кто-либо отсутствовал на уроке, мы гордо отвечали, что он «в карауле». Склад опечатывался и сдавался под охрану женщиной-завхозом, а утром проверялась целость печати.

1-го мая перед началом торжественного заседания в ДК мы на площадке демонстрировали строевые и ружейные приёмы, а потом перед подъездом, где стояли гости, прошли строем с винтовками в по- ложении «на руку». Почему-то этот красивый строй сейчас в армии не используется.

В конце учебного года произошло печальное событие. В 10-м классе был выпускной вечер, на котором присутствовали и активисты из команды Валентины Николаевны. После скромного чаепития были танцы под аккомпанемент на баяне В. Троицкого. В разгар вечера в зал вошёл офицер-лётчик с ёжиком на руках. Это был знакомый одной из выпускниц – Марии Слаутиной, который жил у них на квартире в Н.- Жупани. Он весело балагурил с девочками, танцевал, после чего вышел в коридор. Вдруг раздался выстрел. Когда все выбежали в коридор, то увидели офицера, лежавшего с простреленной головой. Оказалось, что в него выстрелил комендант Одоева за отказ покинуть школу (за это он был осуждён трибуналом).

Из музея его случайно направили ко мне, а я - к П.И. Курятову. От нас он узнал все подробности о последних минутах отца, а от М. Слаутиной - место его захоронения. Так в течение нескольких часов сын узнал об отце всё и был очень растроган. Взяв горсть земли с могилы, сказал, что теперь Одоев для него стал родным городом.

Обстановка на фронте летом 1943 года была очень напряжённой. Со стороны Белёва постоянно слышалась артиллерийская канонада. Иногда по дороге в Москву к нам заезжали на ночлег офицеры с фронта. Они иносказательно говорили, что линия фронта представляет собой «змею», которая, когда начнутся бои, может превратиться в «ноль» или в «восьмёрку». Понять тогда было трудно. Теперь понятно, что речь шла о Курской дуге и окружении Курска или Орла и Белгорода. Совершилось, к счастью, второе.

Поместили нас в шалашах в липовом лесу недалеко от ст. Обидимо под Тулой. Командирами отделений были офицеры. Выдали учебное оружие. Мне достался ручной пулемёт ДП весом 8 килограммов. От его ремня моя рубашка через некоторое время порвалась, т.к. постоянно была мокрой от дождей и пота. Занятия были очень напряжёнными - всё время в поле, в любую погоду. Но условия жизни были хорошими. Нас кормили американскими продуктами. Давали кашу с тушёнкой, душистую колбасу, даже сливочное масло и какао. Это после каши из дроблёной ржи и хлеба из очисток со свёклой дома! На поляне вечерами давали концерты приезжие артисты, читались лекции.

Возвращались домой пешком со ст. Збродово (теперь Суворов). Когда с Красенской горы увидели родной Одоев, невольно остановились от избытка чувств. Он сильно изменился. Там, где к дороге примыкал противотанковый ров, она была перегорожена рогатками с колючей проволокой, по бокам виднелись противотанковые фугасы из закопанных в землю артиллерийских снарядов с минными взрывателями. Перед мостом ряды противотанковых ежей и деревянных надолб. Одоевский укрепрайон готовился к встрече врага. Но, к счастью, обошлось. Фронт переместился на запад, воинские части из Одоева тоже ушли. Артиллерии не стало слышно, жизнь в прифронтовой полосе закончилась.

1-го сентября мы, как и положено, собрались в школе в своём, теперь 10-м, классе, но к занятиям не приступали, т.к. продолжались работы в совхозе. А в конце октября, когда уже началась учёба, узнали, что объявлен досрочный призыв (в 17 лет) в армию юношей 1926 года рождения. Всех вызвали на медицинскую комиссию и стали готовить списки команд для отправки. Армии нужно было пополнение. Это был последний военный призыв, который участвовал в боях.

В те предпраздничные дни пришла радостная весть – нашими войсками успешно форсирована река Днепр, освобождён г. Киев. На праздничном концерте 6 ноября наша подруга, Аня Сторожко, с чувством исполнила свою любимую «Песню о Днепре», но уже в новой, победной редакции.

В первых числах ноября девочки нашего класса решили устроить нам прощальный вечер. Где-то раздобыли варенье из чёрной смородины, с которым пили чай. Говорили тёплые напутственные слова, обещали ждать возвращения с победой. Мы, со своей стороны, давали слово не посрамить чести своей школы и воевать достойно. Потом были танцы. Об этом трогательном вечере остались очень тёплые воспоминания.

В день отправления стояла холодная пасмурная погода, шёл небольшой снежок. У военкомата, как обычно, собралась толпа. Кто-то плакал, кто-то смеялся, играла гармошка, слышались надрывные песни. Родные старались в последний момент сказать друг другу что-то важное, побыть вместе. Ко мне подошла подруга из нашей компании Нина Соколова и, смущаясь, передала небольшой свёрток с условием развернуть его позже. В нём оказалась шоколадка (это во время войны !) и её фото с напутственной надписью. Это фото, пронесённое через всю войну, теперь хранится в моём домашнем альбоме.

Стало темнеть. У моста провожавшие остановились, а мы стали подниматься на горку по тульской дороге. Бросили последний взгляд на родной городок и каждый, уверен, подумал: придётся ли увидеть его снова. Мы расставались с юностью, вступали во взрослую жизнь. Как-то она сложится? Ведь впереди фронт, бои, неизвестность.

Примечание. Все 49 человек из нашей команды № 1/2392 воевали пулемётчиками на 2-м Белорусском фронте. 26 из них вернулись живыми, 16 погибли, судьба семерых неизвестна.

Юрий Никольский