Дуня родилась в многодетной (10 человек) крестьянской семье. Не закончив третий класс, школу бросила: не на что было даже лапти купить, да и хозяйство родители большое держали – без помощи никуда. Сначала трудились на себя. В 1933 году образовался колхоз - люди стали выходить на разнарядку.

До войны Дуня успела поработать бригадиром в колхозе: следила за работой односельчан на полях и фермах. Как бы тяжело не было, этот период времени она вспоминает как что-то самое светлое в своей жизни…

Все эти события подкосили и без того слабое здоровье матери. В 1942 году она слегла. Чувствуя приближение смерти, позвала к себе Дуню. Женщина взяла с дочери слово, что та ни при каких обстоятельствах не бросит своих маленьких братьев и сестёр. Слово девушка сдержала. В 24 года Евдокия осталась одна с младшими Серёжей, Мишей, Полиной и Шурочкой. Больше всего сердце болело за Санечку: девочка ещё в младенчестве сильно ударилась головой, из-за чего стала отставать в развитии и получила инвалидность. 

Так и жили. Выживали. Растворившись в заботах о детях, Евдокия даже не старалась построить свою личную жизнь. Тяжёлый крест она решила нести до конца. Только сейчас, с высоты прожитых лет, оставшись вдвоём с Шурочкой, поняла, что не испытала самого главного счастья - материнства. Больно и одиноко коротать старость без детей, осознавать, что никто и никогда не назовёт тебя мамой!  

Единственный человек, который помогает престарелым сёстрам, Нина Ивановна Свистунова. Она живёт напротив. 

Давление зашпарит за двести - придёт, измерит, успокоит. Она не считает за труд, если заплатит за коммунальные услуги или лекарства купит. Говорит: «Мне всё равно по пути, что здесь такого?». Батареи холодные – прибежит в котёл воды подольёт, продукты нужны - к автолавке сходит, да и приготовить поможет. Кроме неё, мы никому не нужны... Люди злые стали: ни посоветовать, ни помочь. Прекрасно понимаю, что есть дома для престарелых, где накормят, искупают. Но не могу с собой ничего поделать – не хочу туда. 

Людмила Аверьянова.